Хорошие стихи, творения! (продолжение...)

[anrystep]

Хорошие стихи, творения!

Продолжение, старая тема здесь

Не обязательно, но по возможности: перед тем, как запостить, пожалуйста, используйте Поиск.
Давайте избегать повторов...

[Ковальчук Ан]

Нельзя сначала убивать...

Нельзя сначала убивать,
Потом шептать: "Я не нарочно!"
Нельзя все время предавать,
Потом молить: "Исправлюсь, точно!"
Нельзя сначала унижать,
Потом просить: "Прости за шутку!"
Нельзя трусливо убегать,
Сказав, что вышел на минутку.
Нельзя, вернувшись, сделать вид,
Что всё как прежде остаётся,
Ведь жизнь на месте не стоит!
ЗА ВСЁ ВСЕГДА ВСЕМ ВОЗДАЁТСЯ!

(Ольга Климчук)


© http://otmetim.info/stixi-o-predatelstve/

[mea culpa]

I

Пишет сенатор письмо: «Дорогая, я жив.
Я не забуду о нашей последней прогулке.
В Риме опять неспокойно. Сенат боязлив.
Может быть, скоро зарежут меня в переулке.

Конечно, шучу. Не пугайся. Как ты теперь?
Как твой супруг? Как погода? Опять дожди?
Здесь очень жарко. Всё время открыта дверь.
Чую, сгорит наш город, того гляди.

Ночь на холме у реки я забыть не могу.
Что же теперь? Ноют кости и ломит в шее.
Может, на той стороне, на другом берегу
Будем такие же мы, но уже смелее».

II

Пишет испанец: «Здравствуй, моя Леонор.
Даже не знаю, увидишь ли ты мой почерк.
Вчера эти твари, индейцы, спустились с гор.
В их перекошенных лицах — весь ужас ночи.

Слабость, жара и болезни, дремучий лес,
Этот мерзавец Агирре теряет разум.
Тоже мне, божий гнев, хромоногий бес,
Вот бы его связать и прикончить разом.

Забыть нашу ночь у реки всё никак не могу.
Никто никогда не узнает, о чём жалею.
Может, на той стороне, на другом берегу
Будем такие же мы, но уже смелее».

III

Пишет профессор: «Покорный своей судьбе,
Снова пишу тебе, дорогая Хильде.
Никто не узнает, что я посвятил тебе
Книгу мою о Зигфриде и Брунгильде.

Вагнер вчера заходил. А моя борода
Стала седой. Лучше лысому, чем седому.
Кажется, вроде я счастлив, но всё ж иногда
Хочется все изменить и зажить по-другому.

Только тебе никогда и ни в чем не лгу.
Помни: весенний Берлин, ледяная Шпрее.
Может, на той стороне, на другом берегу
Будем такие же мы, но уже смелее».

IV

Пишет солдат: «Дорогая Танюша, я жив.
Только похоже, что жить мне уже недолго.
Немцы утюжат из пушек, а мы лежим
В этих холодных окопах. За нами Волга.

Танечка, Таня, они подобрались к нам,
Значит, всё скоро накроется ржавой каской.
Пальцами я бы провёл по твоим губам,
Если бы пальцы не пахли ружейной смазкой.

Танюша, я мёртв. Но знай — я не сдал врагу
Речку, где рядом стояли мы, руки грея.
Может, на той стороне, на другом берегу
Будем такие же мы, но уже смелее».

V

К полуночи Рим засыпает. Огни впереди.
Солдаты шагают по улице ровно и гулко.
Укутавшись в тогу и спрятав письмо на груди,
Сенатор выходит во двор и идёт к переулку.

(c) Александр Пелевин

[Ковальчук Ан]

Саша Черный

ЖАЛОБЫ ОБЫВАТЕЛЯ

Моя жена - наседка,
Мой сын, увы, - эсер,
Моя сестра - кадетка,
Мой дворник - старовер.

Кухарка - монархистка,
Аристократ - свояк,
Мамаша - анархистка,
А я - я просто так...

Дочурка-гимназистка
(Всего ей десять лет)
И та социалистка -
Таков уж нынче свет!

От самого рассвета
Сойдутся и визжат -
Но мне комедья эта,
Поверьте, сущий ад.

Сестра кричит: «Поправим!»
Сынок кричит: «Снесем!»
Свояк вопит: «Натравим!»
А дворник - «Донесем!»

А милая супруга,
Иссохшая, как тень,
Вздыхает, как белуга,
И стонет: «Ах, мигрень!»

Молю Тебя, Создатель
(Совсем я не шучу),
Я р у с с к и й о б ы в а т е л ь -
Я п р о с т о ж и т ь х о ч у!

Уйми мою мамашу,
Уйми родную мать -
Не в силах эту кашу
Один я расхлебать.

Она, как анархистка,
Всегда сама начнет,
За нею гимназистка
И весь домашний скот.

Сестра кричит: «Устроим!»
Свояк вопит: «Плевать!»
Сынок шипит: «Накроем!»
А я кричу: «Молчать!!»

Проклятья посылаю
Родному очагу
И втайне замышляю -
В Америку сбегу!..

<1906>

[Ковальчук Ан]

* * *
Сняла глаза, как потные очки,
и, подышав, подолом их протерла,
походкой удлинила каблуки
и ласками прополоскала горло,
и вышла в свет. И свет глаза слепил,
и с ног сбивал, и бился в горле комом,
и мир, который был и мал, и мил,
явился юным, злым и незнакомым.
Знакомиться с чужими не моги,
с мужчинами на улице — тем боле.
Бегом домой: в коробку каблуки,
глаза — в раствор (довольно слабый) соли.


* * *
Положена солнцем на обе лопатки,
на обе босые чумазые пятки,
на обе напрягшиеся ягодицы,
на обе ладони, на обе страницы
забытого кверху обложкой Золя,
на оба твоих полушарья, земля...

Вера Павлова

[Ковальчук Ан]

Не запрещай себе творить,
Пусть иногда выходит криво —
Твои нелепые мотивы
Никто не в силах повторить.

Не обрывай свои цветы,
Пускай растут в приволье диком
Молчаньем, песней или криком
Среди безбрежной пустоты.

Не запрещай себе летать,
Не вспоминай, что ты не птица:
Ты не из тех, кому разбиться
Гораздо легче, чем восстать.

Не запрещай себе любить,
Не нужно чувств своих бояться:
Любовь не может ошибаться
И всё способна искупить.

Не бойся жить, не бойся петь,
Не говори, что не умеешь:
Ты ни о чём не пожалеешь —
Да будет не о чем жалеть!

Не бойся в камне прорастать,
Под небосвод подставив плечи.
Пусть без мечты порой и легче —
Не запрещай себе мечтать!

(С) Марина Цветаева

[userok2008]

Скрытый текст (вы должны войти под своим логином или зарегистрироваться и иметь 7500 сообщение(ий)):

У вас нет прав чтобы видеть скрытый текст, содержащийся здесь.

[Ковальчук Ан]

Стихи с эпиграфом

Цитата: — А зачем вам карандаш? — Писать стихи. — Какие стихи? — Не беспокойтесь, лирику. — Про любовь? — Может, и про любовь.

Да, про любовь,— наперекор «глазку»,
Что день и ночь таращится из двери,
Да, про любовь, про ревность, про тоску,
Про поиски, свершенья и потери,

Да, про любовь — среди казенных стен
Зеленых, с отраженным желтым светом,
Да, про нее, до исступленья, с тем,
Чтоб никогда не забывать об этом:

О дрожи душ, благоговенье тел,
О причащенье счастью и утрате;
Я про любовь всю жизнь писать хотел
И лишь теперь коснулся благодати.

Да, про нее! Всему наперекор,
Писать про суть, сдирая позолоту;
Им кажется, что взяли на прикол,
А я к тебе — сквозь стены, прямиком,
Мне до тебя одна секунда лету.

Мне всё твердит: «Молчи, забудь, учись
Смирению, любовник обнищалый!»
А я целую клавиши ключиц
И слушаю аккорды обещаний.

Я твой, я твой, до сердцевины, весь,
И я готов года и версты мерить.
Я жду тебя. Ну где же, как не здесь,
Тебя любить и, что любим, поверить?

Ю́лий Ма́ркович Даниэ́ль

[Ковальчук Ан]

Лирическое

Презрен, кто медяки итожит!
Копейка — мелочь. Суть не в ней.
Любовь — она в сто раз дороже,
А может быть, еще ценней.

И мне не жалко двух копеек:
Я Вам звонил. Притом не раз.
И мне не жалко трех копеек,
Чтоб сесть в трамвай, и видеть Вас.

Мне четырех — и то не жалко,
Чтоб взять для Вас стакан ситро,
И даже пятака не жалко,
Чтоб уплатить за Вас в метро.

Шести копеек мне не жалко
На Ваше авиаписьмо.
Мне целый гривенник не жалко,
Чтоб подарить Вам эскимо.

Про все, чего для Вас не жалко,
Мне рассказать не хватит дня,
И в этом свете очень жалко,
Что Вы не цените меня.

Не медяки меня тревожат.
Копейка — мелочь. Суть не в ней.
Любовь — она в сто раз дороже,
А может быть, еще ценней!

Михаил Либин

[zaburda]

Под куполом любви
( Виктóр Силье)

Я нахожусь под куполом любви,
Схожу с ума от трепетного чувства:
И день, и ночь бессменный визави,
И день, и ночь беру всё тот же бруствер.

В любом из нас кипит потенциал,
Стремится он раздвинуть горизонты.
Огромен мир! но мир любви так мал,
А хочется - командующим фронтом.

Нет на твоём плацдарме перемен,
Идут бои лишь местного значенья.
Диверсий нет, предательства, измен,
И, значит, нет масштабного сраженья.

Плох тот солдат, который не мечтал
Хоть на денёк проснуться генералом.
Огромен мир! а мир любви так мал,
В нём можно быть лишь маленьким капралом.

Пусть я капрал. Под куполом любви
Мне не нужны измены и сраженья,
Я счастлив тем, что тот, кто визави
И день, и ночь имеет мне значенье.

[Ковальчук Ан]

Забываясь от боли, пишу безнадёжное «может…»
На холодных камнях, что от прошлого в сердце остались.
Улыбаясь, моё одиночество, шепчет: «И что же?
Всё никак не уймешься? Пойми, наконец, вы расстались»

Вновь бегу от себя, закрывая все ставни и двери,
Свято веря, что в памяти тьма затушует излишки…
Но душа разрывает безмолвие криком «Не верю!»,
Освещая углы ослепительно-яркою вспышкой.

И опять всё с начала… При свете небесного диска
Каждый шаг без тебя как прыжок с высоты в неизвестность
И Любовь, с приговором без права на переписку,
Изнутри разрушает, свою осознав бесполезность.

Алена Серебрякова

[Ковальчук Ан]

***

Я вынул из подвала ржавый меч,
Картонный шлем на глупый лоб надвинул
И вышел в путь искать весёлых встреч,
Как это подобает паладину.

И хлещет дождь. И бьётся за спиной
Пустая и дырявая котомка.
А на груди – цветочек полевой,
Печальный герб, понятный и ребёнку.

Вы встретили меня у фонаря,
Когда ушли от сумрачной обедни.
О, жизнь моя! О, нищая заря!
Пустые, романтические бредни.

Павел Антокольский
Весна 1916. Публ. впервые.

[lubascha]

У каждого в душе есть...

Зинаида Полякова

У каждого в душе есть свой чердак,
Закрытый для непрошенных гостей,
Хранятся там вповалку, кое-как,
клубки воспоминаний и страстей.

Казалось бы, давно отживший хлам,
Что дремлет в паутине тишины,
Но почему-то нам по вечерам
Оттуда звуки тайных струн слышны.

Мгновенья жизни смотаны в клубки
Из нитей разной пряжи и длины.
Под пальцами сплошные узелки,
Хотя снаружи раны не видны.

И лишь один клубок без узелков -
В нем нить из маминых о нас молитв,
Из обращенных с верой к Богу слов,
Чтоб сохранил нас на путях Своих.

Как хорошо, что есть куда зайти,
Чтоб повидаться с прежнею собой.
И в тишине разматывать клубки,
Которые подарены судьбой.

[Ковальчук Ан]

Кидайте в небо белых голубей
Своих открытий, радостей, свершений,
Своих доброт, терпений и прощений –
Кидайте в небо белых голубей.

Кидайте в небо белых голубей,
Играйте белоснежностью летящей –
Всем тем, что в вас хранится настоящим,
Очищенным от плевела страстей.

Кидайте в небо белых голубей –
Надежды вашей, жертвенности пылкой
И бескорыстной трепетной любви –
Кидайте в небо белых голубей.
Начните кистью, дорисуйте скрипкой,
Пусть в голубом купаются они.

Смотрите! – Солнце, голуби и небо,
Белеет парус в небе голубом.
Ещё немного – и коснется света,
И впустит его истина в свой дом.

Терентiй Травнiкъ

[Ковальчук Ан]

Колыма

Прислушайся к соснам и рекам,
Шумит Колыма по ночам:
— Свободу замученным грекам,
Афинским позор палачам!
Грохочут таежные реки,
Тревожно гудят провода:
Убийцам Лумумбы вовеки
Не скрыться нигде от суда!
— Ах, сосны, о чем вы шумите?
И так отвечает сосна:
— За мрачные тюрьмы Гаити
Нам хунта ответить должна!
Трещат в Магадане морозы,
И в треске их ярость слышна:
За все негритянские слезы
Расисты ответят сполна!
Помочь она всем бы хотела,
И лето стоит иль зима,
Все бьется за правое дело
Родная моя Колыма!

1968

Владлен Бахнов

[anrystep]

Могли бы

Она валилась в обморок в горах;
боялась и зубной, и прочей боли...
А он был спец в торпедных катерах,
геологоразведке и футболе.

Она брела, как по лесу юннат,
по галереям Питти и Уффици.
Он матерился вслух, и был фанат
любого пива и грошовой пиццы.

Она была с дипломом МГУ,
стажировалась в Беркли и Сорбонне;
а он в подъезде морду бил врагу
под облаками сигаретной вони.

Он Тайсона любил, она - Дали;
она была как ангел, он - как йети...

Они могли бы встретиться. Могли.
Но - обошлось. Ведь есть же Бог на свете.


Александр Габриэль
*********************************