Слава русского оружия

[HoneyNeko]

Слава русского оружия

XVIII век для России был тяжелым веком. На протяжении его русскому народу пришлось вынести на своих плечах девятнадцать войн, потребовавших в общей сложности 61 года, из которых 25 лет падало на войны со Швецией и 15 — на войны с Турцией.
Все эти войны требовали огромного напряжения сил.
Выход русских к Балтийскому морю (войны со Швецией) стоил России 120 тыс. человек убитыми и ранеными и до 500 тыс. человек выбывшими из строя по болезни. Еще больше жертв было принесено за обладание Черноморским побережьем (войны с Турцией).
Всего в войнах за XVIII в. Россия выставила до 5 миллионов человек, а общие потери ее убитыми, ранеными и больными достигли по тому времени колоссальной цифры — 1 400 тыс. человек.
Войны тяжело отразились на силах и средствах русского населения. Не только был задержан рост благосостояния этого населения, но положение основных его групп в результате войн значительно ухудшилось. Миллионы свободных крестьян были розданы помещикам и
дворянам. Крепостное право усиливалось. Гнет эксплуатации помещиков становился все более тяжелым. Все это повело к дальнейшему экономическому отставанию России от Западной Европы.



Побежденные. Панихида

[HoneyNeko]

Бой у Иваново-Чифлик 2 октября 1877 года



Бой у Иваново-Чифлик 2 октября 1877 года. 1887
Холст, масло. 126 x 207 см

[HoneyNeko]

Переправа через Дунай

В июне 1877 г. русская армия подошла к Дунаю на широком фронте. Командование понимало, что форсирование Дуная, являющегося самой крупной рекой Европы, связано с огромными трудностями. В первый эшелон переправляющихся войск выделили 14-ю пехотную дивизию, командиром которой был ген. Драгомиров. Место для переправы у Систово было выбрано личной разведкой главнокомандующего всеми русскими войсками 8 (20) июля. Выбор оказался весьма удачным. Систово находилось на главном операционном направлении - Бухарест, Тырново, Адрианополь. В этом месте Дунай делится на два рукава. Леса, растущие на островах и у берега, обеспечивали скрытное сосредоточение сил и средств. Для отвлечения внимания турок 9-й корпус произвел демонстрацию у Никополя и Рущука. Переправа проводилась с соблюдением мер строжайшей маскировки. Это обеспечило блестящий успех трудной операции, опыт которой долгое время изучали в военных учебных заведениях Европы.



Переправа через Дунай, 1880, холст, масло

[HoneyNeko]

Привал 140-го пехотного Зарайского полка 35-й пехотной дивизии.



Павел Ковалевский (1843-1903)
Привал 140-го пехотного Зарайского полка 35-й пехотной дивизии. 1877 год, 1880-е

[HoneyNeko]

Захват Гривицкого редута под Плевной, 1885

Осада Плевны (Плевена) — эпизод Русско-турецкой войны 1877-78 гг., военная операция русско-румынских войск против укрепившихся в городе Плевен турецких войск Османа-паши. Искусная и героическая оборона турецких войск задержала продвижение российской армии и позволила османскому правительству укрепить Стамбул и Адрианополь, однако из-за неумелых действий высшего турецкого командования гарнизон Плевена был принужден к капитуляции.



Николай Дмитриев-Оренбургский (1837-1898)
Захват Гривицкого редута под Плевной, 1885

[HoneyNeko]

Сдача крепости Никополь 4 июля 1877 года

Николай Дмитриевич Дмитриев-Оренбургский – русский художник, график, мастер батальных сцен. Учился в Петербургской академии художеств у Ф. А. Бруни, но, не окончив ее, стал членом общества «Артель художников». На раннем этапе творчества художник отдавал предпочтение историческим полотнам, его картины «Великая княгиня Софья вырывает пояс у князя Василия Косого» и «Стрелецкий бунт» претендовали на академическую премию. Также Дмитриев-Оренбургский практикуется и как график – создает ряд иллюстраций к произведениям Тургенева и Некрасова. Более десятилетия художник живет во Франции, где создает жанровые полотна, этюды и становится организатором Общества взаимного вспоможения и благотворительности русских художников в Париже. Но наиболее известными работами Дмитриева-Оренбургского являются его батальные полотна, созданные во время русско-турецкой войны - «Бой на Систовских высотах», «Переправа русских войск через Дунай», «Взятие Гривицкого редута» и другие. Мастерством художника-баталиста восхищался корифей этого жанра – В. В. Верещагин. К сожалению, судьба большинства работ Дмитриева-Оренбургского неизвестна – одни из них пропали во время революции, а другие – хранятся в личных коллекциях любителей живописи.



Николай Дмитриев-Оренбургский (1837-1898)
Сдача крепости Никополь 4 июля 1877 года, 1883
Холст, масло. 92 x 153 см
Центральный военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи

[HoneyNeko]

Переправа русской армии через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 года

В ночь на 15 июня части 14-й пехотной дивизии генерал-майора М.И. Драгомирова, входившие в состав VI армейского корпуса генерала Ф.Ф. Радецкого, в полной тишине вышли к дунайскому берегу у Зимницы против Систова и затаились. В два часа ночи от нашего берега оттолкнулась первая лодка. Войска были одеты в черные зимние мундиры. Лишь у одного не имевшего определенного назначения генерал-майора М.Д. Скобелева, шедшего охотником, был белый китель, за который он в этой кампании и получит в народе прозвание Белого генерала.

Переправляющиеся были замечены турками слишком поздно. Умело стреляла русская артиллерия, безстрашно действовала пехота. К исходу дня всё было кончено. Военная наука, в лице западных военных теоретиков, предрекавших, что форсирование такой крупной военной преграды обойдется-де не менее чем в 20-30 тысяч человек убитыми, была в очередной раз посрамлена мужеством русского солдата и умением русских генералов и офицеров: потери нашей армии были ничтожны – 748 убитых, утонувших и раненых при двух потонувших орудиях.



Николай Дмитриев-Оренбургский (1837-1898)
Переправа русской армии через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 года, 1883
Холст, масло. 131 x 242 см
Центральный военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи, Санкт-Петербург.

[HoneyNeko]

Последний бой под Плевной 28 ноября 1877 года

«... Плевна - это имя сделалось предметом общего внимания. Падение Плевны было событием, наступления которого каждый ожидал с напряженным вниманием со дня на день... Падение Плевны решало весь вопрос войны", Так писали в одной из главных столичных газет (Известия 329, 1880).

Символом непреходящей памяти о героях той войны является Часовня-памятник гренадерам, павшим в бою под Плевной 28 ноября (10 декабря н.ст.) 1877 года, расположенная в центре Москвы, и сквере у Ильинских ворот, и возведенная Его Святейшеством Патриархом Алексием II в статус Патриаршего Подворья.

"...Почти в каждой войне совершаются нередко события, имеющие решающее влияние на все дальнейшие операции. Таким решающим событием было бесспорно сражение под Плевной 28 ноября 1877 года...
Что означало участие в сражении под Плевной 28 ноября именно гренадер? Счастливый жребий. Будь вместо гренадер другие войска, они бы также покрыли себя славой и никто в этом не сомневается. Почему памятник этот именуется Гренадерским? В силе сказанного, - он есть памятник славы не одних гренадер, но и всей Русской армии"(из выступления генерал-майора генерального штаба, начальника штаба гренадерского корпуса А.И.Маныкина-Невструева, при открытии памятника 28 ноября 1887г.).




Николай Дмитриев-Оренбургский (1837-1898)
Последний бой под Плевной 28 ноября 1877 года, 1889
Холст, масло. 112 x 193 см

[HoneyNeko]

Генерал Н.Д.Скобелев на коне

Вверенные мне войска перенесут все,
покорят все, ибо с нами Бог и Царь.
М.Д. Скобелев

«Полководец Суворову равный» - так оценивали многие современники заслуги русского военачальника Михаила Дмитриевича Скобелева. За всю свою недолгую военную карьеру он не проиграл ни одного сражения.
Скобелев родился 25 июня 1843 г. в семье офицера. Окончив Академию Генерального штаба, принимал участие в Хивинском походе (1873).
Слава Скобелева связана как с русско-турецкой войной 1877-1878 гг., освободившей балканских славян от почти пятивекового османского ига, так и с присоединением Туркестана к России. В Средней Азии генерал Скобелев показал себя дальновидным политиком и государственным деятелем. За короткий период руководства Ахал-Текинской экспедицией (1880-1881 гг.) он сумел с минимальными потерями присоединить к России обширные территории и погасить пламя кровавых междоусобиц.
Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Михаил Дмитриевич проявил себя выдающимся полководцем, выиграв ряд решающих сражений. Отличался большой храбростью, за что пользовался необычайной популярностью не только среди солдат и офицеров. За переход через Балканы (6 января 1878 г.) Скобелев был награжден золотым оружием. Освобожденные от турецкого владычества славяне считали его своим национальным героем, называли его именем улицы, площади и парки во многих городах.
Генерала Скобелева знала и любила вся Россия. И не только за ратные подвиги, но и за высокие человеческие качества: ум, порядочность, неустанную заботу о солдатах и офицерах, о тех, за кого он отвечал перед Богом, Царем и Отечеством.
Своими высказываниями о влиянии «космополитического европеизма» Скобелев нажил себе немало врагов в определенных кругах, где за ним закрепился ярлык «слишком русского генерала». Но Скобелева это не смущало. В Париже перед сербскими студентами он выступил довольно резко: «Чужестранец проник всюду! Во всем его рука! Он одурачивает нас своей политикой, мы - жертва его интриг, рабы его могущества. Мы настолько подчинены и парализованы его безконечным, гибельным влиянием, что если когда-нибудь, рано или поздно, мы освободимся от него, - на что я надеюсь, - мы сможем это сделать не иначе как с оружием в руках!» Это уже был прямой вызов, брошенный мощным международным силам, структуру и направления действий которых Скобелев неплохо знал.
И все же «...Запад ошибается насчет России, - писал русский генерал в «Заветах славянству». - Он думает, что мы так ослаблены войной, что все наше могущество уже иссякло. Это ошибка. Нацию, состоящую из ста миллионов людей, способных жертвовать собой за идею, не так легко стереть. Россия жива, и, если будут перейдены известные пределы, она решится воевать...»
Скончался легендарный генерал внезапно 25 июня 1882 г., не дожив до 40 лет. До сих пор не выяснены обстоятельства его неожиданной смерти. Через 30 лет после его кончины 24 июня 1912 г. в Москве перед домом градоначальника на Тверской площади, переименованной в Скобелевскую, был установлен памятник непобедимому генералу (в числе первых снесен большевиками - 1 мая 1918 г.)

«Защищать нельзя... Драться можно, умереть должно!»

Я до сих пор не могу забыть этого безумного, радостного чувства победы. Несешься вперед, дышишь полной грудью, и все-таки кажется, что воздуха и простора мало... Скобелев рвет шпорами бока своему коню... Конь стрелой мчится вперед, а генералу все кажется медленно. Ветви хлещут ему в лицо... Не чувствуешь даже, как позади остаются ручьи и овраги. В одном месте брызнуло водой - даже не моргнули... Вперед и вперед... Из рядов несется радостное, торжествующее «ура» владимирцев, бегом следующих за генералом... Не замечаешь трупов, разбросанных по сторонам. Уже потом, анализируя пережитые ощущения, смутно припоминаешь, что чуть не из-под копыт коня поднимались какие-то люди с простреленными грудями, с окровавленными головами, протягивали к тебе руки... Приходят на память другие, схватившиеся друг с другом, да в момент смерти так и закостеневшие... А там, в горах, еще не знают... Там еще идет бойня, люди падают, умирают, мучаются, дерутся...
- Вся ли армия сдается? - голос Скобелева стал хриплым каким-то.
- Таборов десять бежало!
- Харанов! Стремглав сейчас же к Дохтурову... Слышите?.. Пусть кавалерию вдогонку... Чтобы ни один человек не ушел у меня. Поняли?
И еще глубже шпоры вонзаются в белую кожу коня, и еще бешенее мчит он генерала вперед и вперед.
- Имею честь поздравить ваше-ство! - наскакивает какой-то офицер.
- С чем?
- Первый казачий полк под началом самого Дохтурова обскакал бегущих турок с тылу, бросился в шашки, несколько сот положил на месте и взял в плен...
- Сколько? - нетерпеливо перебивает генерал.
- Шесть тысяч человек.
- Спасибо... Счастливый день...
Впереди - депутация нам навстречу. Доктор и санитары со знаками красной луны. Высоко над головами держат они большие листы бумаги - женевские свидетельства. Около наши солдаты толпятся.
- Пусть убирают своих и чужих раненых... Обещать полную безопасность... Солдаты! Это не пленные, слышите?
- Слышим, ваше-ство!
- Это свободные люди... Доктора! Они будут помогать и нашим, и туркам, поняли?.. Они - друзья наши... Смотрите же у меня, не обижать.
И опять безумная скачка вперед... Тут уже груды трупов... Массы раненых... Опушка - громадная долина... Мы останавливаем коней...
Вспоминаешь ли ты, недвижно лежащий теперь под этим парчовым покрывалом, ты, сомкнувший зоркие очи свои, эту минуту счастливого торжества, когда так легко дышалось тебе, когда, казалось, весь простор перед тобой был тесен для твоего счастья... Где твоя сила, где эта мысль, быстрая, как молния, и могучая, как она?.. Хотелось взять его за плечи... Крикнуть прямо в это мертвое лицо... Победа, генерал, победа!.. Но, увы! Он уже не шевельнется на знакомый привет, и восторженное «ура» торжествующих полков уже не способно зажечь этот тусклый, из-под опущенных ресниц, едва-едва светящийся взгляд...
Душно... Душно... Тоска давит, плакать хочется над тобою... Кто уложил тебя так рано, тебя, перед которым в безконечную даль уходили подвиги, торжества?.. Тебя, венчанного славою, тебя, так рано узнавшего ее тернии...
Хороша была эта долина у опушки оставленного позади леса, открывшаяся перед нами... Вон налево руины Шипки, под грозными массами крутых отсюда и резко очерченных Балкан... Вон внизу на холмах целый фронт редутов... Из-за их брустверов видны солдаты, тускло мерещатся штыки... Но это солдаты наши и штыки наши. В других еще стоят красноголовые турки, но уже молча, сложив свои ружья... Залпы только гремят еще на вершинах Шипкинского перевала.
- Где же белый флаг? - нетерпеливо спрашивает Скобелев.
- Правее!
Там, за рекой, - правильные колонны каких-то войск... Там еще туман. Не разобрать в его желтоватом освещении - свои или чужие...
- Была - не была, едем! - Скобелев решительно дает коню шпоры.
Вода ручьями брызжет из-под копыт лошадей прямо в лицо нам... С того берега гремит «ура» - наши!..
- Где же белый флаг? - кидает им с ветру, с бегу Скобелев.
- Позади, ваше-ство!
Мы проскакали мимо... Опять бешеный карьер... Вот редут, сплошь заваленный мертвыми и ранеными... Вон большой холм, точно сахарная голова. Снизу вверх спирали траншей... Не видать земли, все усеяно красными фесками... Ярко, пестро.
С верхушки во все стороны грозно смотрят крупповские орудия, выше их еще медленно развертываются и полощутся в воздухе два белых флага.
- Мерзавцы! - срывается с губ у Скобелева.
- Кто мерзавцы?.. - удивляюсь я.
- Разве можно было сдать такую позицию...
- Да и защищать нельзя... Обошли кругом...
-Защищать нельзя... Драться можно, умереть должно!.. Как будто из тумана выдвигается фигура какого-то офицера... Он подносит Скобелеву саблю пленного паши...
- Кто командует?..
-Вессель-паша!
- А Эйюб?
- Эйюба давно нет!
- Как он сдался?
- Без всяких условий... На милость победителя!
- На милость?..
- Точно так!
- Возвратить сабли пленным, свято сохранить их имущество, чтобы ни одной крохи у них не пропало... Предупредите, за грабежи буду расстреливать!..
Навстречу кавалькада... Только не наши... Совсем не наши... И кепи чужие, и мундиры не те, к которым уже привык взгляд. Впереди Вессель. Мясистое лицо с низко нависшими бровями. Суровое, некрасивое.
Скобелев подает ему руку и говорит несколько приветливых слов.
Турки мрачны. Им тяжело, невыносимо тяжело.
- Сегодня гибнет Турция, такова воля Аллаха! Мы сделали все!
- Вы дрались славно, браво... Переведите им, что такие противники делают честь... Они храбрые солдаты!
Им переводят...
- А все-таки мерзавцы, что сдали такие позиции! - заканчивает он про себя.
Отовсюду восторженные крики... Отовсюду стихийное «ура»... Лица солдат возбуждены, лучезарны.
- Спасибо, друзья, спасибо, товарищи... Спасибо, мои орлы! - кричит им Скобелев в свою очередь.
- Сколько у них было людей и пушек? - спрашивает он, кивая на пленных. Тем переводят.
- Тридцать пять тысяч войска и сто тринадцать орудий!
- И сдались!.. Хороши генералы... Турки, сходя с редута, окружали нас сплошной стеной... В их массах слышалось: «Ак-паша, ак-паша...» Все они нетерпеливо пробивались взглянуть на Скобелева.
- Что они говорят? - обернулся Скобелев к переводчику.
- Говорят, немудрено, если их победили, русскими командовал ак-паша, а с ак-паша драться нельзя...
Наверху еще шел бой... Скобелев слушал-слушал и вспыхнул.
- Передайте наше: если через два часа турки в селении Шипка и на высотах не положат оружия, я их буду штурмовать - и никому пощады!
- Они сейчас же сдадутся!.. -струхнул Вессель...
Издали послышалась музыка: развернутый, под распущенными знаменами, подходил Владимирский полк.
- Сейчас, сейчас.
- Я хочу им сам отдать приказание сложить оружие... Господа, останьтесь здесь... Передайте туркам, что я сам еду с ними...
И Скобелев поехал, со всех сторон окруженный вооруженными турками.
Двое или трое следовало за ним из русских.
- Однако наше положение странно!..
- Ну, вот еще!..
- Да как бы вы поступили на месте турок? - спрашиваю я. Скобелев расхохотался:
- Во-первых, на их месте я бы не был...
- Ну, а если бы?
- Разумеется... Сейчас бы в шашки...
Впоследствии, под Геок-Тепе, он сделал еще лучше. После штурма и взятия крепости Скобелев едет в еще не сдавшийся Асхабад. Ему навстречу семьсот текинцев в полном вооружении, в праздничных костюмах, - цвет текинского войска...
Скобелев обратился к ним с каким-то укором... Они изъявили свою покорность...
- А если вы попробуете восстать, то я вас накажу примерно...
- Текинцы никогда не лгут!..
- Если так, то, господа, не угодно ли вам ехать обратно... Передайте текинцам, что они составят мой конвой...
И свершилось небывалое. Генерал один, окруженный семьюстами отчаянными врагами, верхом, поехал в Асхабад... Двадцать верст они сопровождали его...
И разумеется, ни его прежние победы, ни страх его имени не могли ему создать такой популярности между ними, как эта победа...
С той минуты он стал кумиром всего племени теке.

В.И. Немирович-Данченко.
Скобелев. Личные воспоминания и впечатления
// Сб. Российские судьбы. М.: Новатор. 1997. С. 375-37

Николай Дмитриев-Оренбургский (1837-1898)
Генерал Н.Д.Скобелев на коне, 1883.
Холст, масло. 47х32 см.

[HoneyNeko]

Морское сражение при Выборге 29 июня 1790 года

Выборгское морское сражение 1790 года вошло в историю, как одно из наиболее значительных по масштабам морских сражений не только в русско-шведской войне 1788-90 годов, но и в истории всех морских войн Балтики.

Выборгское сражение - морское сражение 21-22 июня 1790 г. в Выборгском заливе двух русских эскадр под общим командованием адмирала В.Я. Чичагова (27 линейных кораблей, 14 фрегатов) с шведским флотом под командованием герцога К. Зюдерманландского (22 линейных корабля, 12 фрегатов) в ходе Русско-шведской воины 1788—1790 годов.

После неудачного сражения у Красной Горки (1790) шведский флот под командованием короля Густава III с 26 мая (6 июня) был блокирован в Выборгском заливе русским флотом. Главные силы русского флота (эскадра адм. В. Я. Чичагова — 18 лин. кораблей, 7 фрегатов и др.) стояли против главных сил шведов (эскадры ген.-адм. К. Зюдерманландского — 19 лин. кораблей, 12 фрегатов и 7 вспомогат. судов). Северный фарватер блокировали отряды контр-адмирала И. А. Повалишина (5 лин. кораблей, 1 бомбардирский корабль), контрадмирала П. И. Ханыкова (3 фрегата), капитана 2 ранга Р. В. Кроуна (3 фрегата, 2 вспомогат. судна); юго-восточный выход закрывал отряд генерала-майора П. И. Лежнева (4 лин. корабля, 1 фрегат, 1 бомбардирский корабль). В северной части залива находилась гребная флотилия (52 гребных судна) вице-адмирала Т. Г. Козлянинова.

После почти месячной осады к соединенному флоту подошла также гребная эскадра под командованием принца К. Нассау-Зигена, который 21 июня самостоятельно атаковал шведский флот в бухте, не согласовав свои действия с Чичаговым.
В ходе боя шведы решились на отчаянный прорыв. После того как Нассау-Зиген с наступлением ночи прекратил натиск и дал своим гребцам отдых, шведский флот демонстративно атаковал правый фланг линии русских кораблей, а основной удар нанес на левом.

(по другой информации - В ночь на 22 июня (3 июля) флотилия Нассау-Зигена атаковала шведскую гребную флотилию в проливе Бьёркёзунд и после 5-часового боя, уничтожив 2 и захватив 2 неприятельских судна, вынудила её отойти за о. Бископсё. Утром 22 июня, воспользовавшись восточным ветром, шведский флот предпринял попытку прорваться по северному фарватеру и в 7 ч 30 мин атаковал отряды Повалишина и Ханыкова. Несмотря на решительные и смелые действия русских моряков, основным силам шведского флота удалось прорваться и уйти в Свеаборг. Преследование шведов было организовано с опозданием и велось недостаточно решительно. Тем не менее русские моряки захватили в районе о. Гогланд контр-адмиральский корабль «София Магдалина» и у Свеаборга линейный корабль «Ретвисан». Всего в Выборгском морском сражении шведы потеряли 7 линейных кораблей, 3 фрегата и 54 др. кораблей и судов, что ослабило их флот и ускорило заключение Верельского мирного договора 1790. Русский флот потерь не имел.)

Используя попутный ветер, шведские корабли направились колонной через западный фарватер. В ходе ожесточенного боя 22 июня шведский флот, понеся серьезные потери (7 линейных кораблей и 3 фрегата), прорвал строй русских эскадр и ушел на свою базу в Свеаборге. После этого шведский парусный флот больше не предпринимал активных действий. За Выборгское сражение Чичагов первым из моряков был награжден орденом Св. Георгия 1-й степени.



Иван Айвазовский (1817-1900)
Морское сражение при Выборге 29 июня 1790 года, 1846
222x335 см., х.,м., Высшее военно-морское инженерное училище им. Ф.Э.Дзержинского, Санкт-Петербург

[HoneyNeko]

Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой, 1878

Верещагин был непосредственным участником событий русско-турецкой войны 1877–1878 годов на Балканах. Изображен триумф русских войск после взятия Шипкинского перевала 28 декабря 1877 года. Однако герой войны генерал М.Д.Скобелев изображен малозаметной фигурой, где-то с краю, а ликующие войска сливаются в безликую серую массу. На первом плане – тела убитых (русских и турок), представленные с жестокой достоверностью. Художник стремится снять ореол романтики с батальной живописи. Его главная тема – обличение "великой несправедливости, именуемой войной". На Балканах погиб младший брат художника – Сергей, адъютант генерала Скобелева, талантливый рисовальщик. Ряд фигур, в том числе Скобелев (на белом коне) и сам художник (со знаменем на гнедом коне), имеют портретный характер



Василий Верещагин (1842-1904)
Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой. 1878—1879. ГТГ
Холст, масло. 150 x 200
Государственная Третьяковская галерея, Москва

[HoneyNeko]

Панорама «Бородинская битва»

Бороди́нское сраже́ние (во французской традиции — сражение на Москве-реке, фр. Bataille de la Moskova) — крупнейшее сражение Отечественной войны 1812 года между русской и французской армиями. Состоялось 7 сентября (26 августа по старому стилю) 1812 года у села Бородина (в 125 км западнее Москвы).

12-часовое сражение, в ходе которого французам удалось захватить позиции русской армии в центре и на левом крыле, завершилось отходом французской армии после прекращения боевых действий на исходные позиции. На следующий день русская армия возобновила отступление.

Русский историк Н. П. Михневич сообщил такой отзыв Наполеона о сражении:

«Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвой. Французы в нём показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми… Из пятидесяти сражений, мною данных, в битве под Москвой выказано [французами] наиболее доблести и одержан наименьший успех».

По воспоминаниям французского генерала Пеле, участника Бородинской битвы, Наполеон часто повторял подобную фразу: «Бородинское сражение было самое прекрасное и самое грозное, французы показали себя достойными победы, a русские заслужили быть непобедимыми».

Считается самым кровопролитным в истории среди однодневных сражений.



Москва. Музей-панорама «Бородинская битва»

[HoneyNeko]

Морское сражение при Наварине 2 октября 1827 года

Навари́нское морское сражение 1827 года — крупное морское сражение XIX века.
Произошло 8(20) октября 1827 года в Наваринской бухте Ионического моря на юго-западном побережье полуострова Пелопоннес.
Участниками сражения стали соединённые эскадры России, Англии и Франции, с одной стороны, и турецко-египетский флот — с другой.
Сражение следует рассматривать как один из эпизодов Греческой национально-освободительной революции 1821—1829 годов.

В 13:00 соединённый флот приблизился к входу Наваринской гавани двумя колоннами. Одна из них состояла из английских и французских кораблей, а другая — из российской экскадры. После того, как колонна союзников миновала крепостные батареии и встали на якорь, российская колонна с впереди идущим адмиралтейским кораблём «Азов» подошла к входу гавани.
В это время на одном из турецких брандеров произошла сильная ружейная пальба, в которой был убит английский лейтенант Фиц-Рой, посланный в качестве парламентёра. В его задачи входило заставить командира брандера отойти дальше от союзных кораблей. Через некоторое время с одного из египетских корветов раздался первый выстрел в сторону французского фрегата.
Сражение началось после того, как турки убили второго парламентёра, посланного на флагманский корабль Мухаррем-бея.
Оно продолжалось около 4 часов и закончилось уничтожением турецко-египетского флота. Наиболее решительно и искусно действовала русская эскадра под командованием контр-адмирала Логина Петровича Гейдена, разгромившая весь центр и правый фланг неприятельского флота. Она приняла на себя главный удар противника и уничтожила большую часть его кораблей.
Потери турецко-египетского флота составили более 60 кораблей и несколько тысяч человек убитыми и ранеными. Союзники не потеряли ни одного корабля. Их потери убитыми и ранеными составили от 600 до 800 человек.
После сражения союзнический флот оставался в Наваринской бухте до 26 октября.
В сражении отличился флагманский корабль русской эскадры «Азов» под командованием капитана 1 ранга Михаила Петровича Лазарева. Флагман уничтожил 5 турецких кораблей, в том числе фрегат командующего турецким флотом. Корабль получил 153 попадания, из них 7 ниже ватерлинии. Корабль был полность отремонтирован и восстановлен только к марту 1828 года. На «Азове» во время битвы проявили себя будущие российские флотоводцы, герои Синопа и Севастопольской обороны 1854—1855 годов:
* лейтенант Павел Степанович Нахимов
* мичман Владимир Алексеевич Корнилов
* гардемарин Владимир Иванович Истомин
За боевые подвиги в сражении линейному кораблю «Азов» впервые в русском флоте был присвоен кормовой Георгиевский флаг.



Иван Айвазовский. Морское сражение при Наварине
2 октября 1827 года.
1846. Холст, масло. Военно-морское училище,
Санкт Петербург, Россия.

[HoneyNeko]

Сражение при Кинбурне. 1 октября 1787
Русско-турецкая война. 1787—1791.

Вторая Русско-турецкая война началась высадкой 14 (25) сентября 1787 г. под Кинбурном турецкого десанта, который 1 (12) октября был разгромлен А.В. Суворовым.

Крепость на Кинбурнской косе защищал гарнизон в 4 тысячи человек во главе с Суворовым. Артиллерийским огнем русские заставили турецкий флот отойти, а затем стремительно атаковали вражеский десант. Атаку развернутым строем возглавил сам Суворов. В этом бою знаменитый российский полководец получил ранение в руку.

В жесточайшем сражении при Кинбурне турецкий десант был разгромлен и практически полностью уничтожен. Эта победа стала первым крупным успехом российских войск в войне. После поражения при Кинбурне турки не предпринимали в 1787 г. активных действий.Вторая попытка турок овладеть Кинбурном зимой 1787/1788 г. также оказалась неудачной.



Русско-турецкая война. 1787—1791. Сражение при Кинбурне. 1 октября 1787. Гравюра А. Коцебу. 1850-е годы

[HoneyNeko]

М.И. Кутузов на командном пункте в день Бородинского сражения.

Бородинское сражение явилось самым кровопролитным в русской военной истории XIX в. М.И. Кутузов писал: «Сей день пребудет вечным памятником мужества и отличной храбрости российских воинов, где вся пехота, кавалерия и артиллерия дрались отчаянно. Желание всякого было умереть на месте и не уступить неприятелю».

Настоящий документ представляет собой черновую рукопись без подписи и даты, озаглавленную «Описание сражения при селе Бородино, происходившего 26 августа 1812 года». Однако по форме изложения это не описание, а донесение, сделанное от лица главнокомандующего, то есть М.И. Кутузова, и предназначавшееся императору Александру I.

Августа 24-го числа пополудни в 4 часа ариергард наш был атакован при Колоцком монастыре французами. Превосходные силы неприятеля принудили отступить оной к позиции, близ Бородина находящейся, где войска были уже устроены в боевой порядок. В сей день ариергард наш имел дело с неприятельской кавалерией и одержал поверхность. Изюмский гусарский полк с некоторым числом казаков атаковал сильно французскую кавалерию, где три эскадрона оной были истреблены.

Неприятель, перейдя реку Колочу выше с[ела] Бородина, направил главные свои силы на устроенный нами пред сим редут, чрезвычайно беспокоивший наступательное его на наш левый фланг движение. Битва против сего редута час от часу делалась упорнее, однако ж все покушения неприятеля, отражаемого несколько раз с большим уроном, соделались тщетными, и наконец был он совершенно отбит. В сие время кирасирские полки 2-й дивизии — Екатеринославской, Орденской, Глуховской и Малороссийской быстрой атакой довершили его поражение. При сем взято нами 8 пушек, из коих 3, быв подбиты, оставлены на месте сражения.

25-го армия французская находилась в виду нашей; [она] построила пред своим фрунтом несколько укреплений, да [на] правом же ее крыле замечены были разные движения, скрытые от нас лесами, почему и можно было предположить, что намерение Наполеона состояло в том, чтоб напасть на левое наше крыло и потом, продолжая движение по Старой Смоленской дороге, совершенно отрезать нас от Можайска.

Дабы предупредить сие намерение, я приказал того же дня генерал-лейтенанту Тучкову с 3-м корпусом идти на левое наше крыло и прикрыть положением своим Смоленскую дорогу. В подкрепление сему корпусу отряжено было 7000 человек Московского ополчения под предводительством генерал-лейтенанта графа Маркова.

От 3-го корпуса до левого крыла 2-й армии, которой командовал генерал от инфантерии князь Багратион, был промежуток, на версту продолжающийся и покрытый кустарниками, в котором для лучшей связи расположены были егерские полки 20-й, 21-й, 11-й и 41-й. Сводные гренадерские батальоны 2-й армии под командой г[енерал]-м[айора] гр[афа] Воронцова заняли все укрепления, устроенные пред деревней Семеновской; к сей деревне примыкало левое крыло нашей армии и от оной простиралась линия из полков 7-го корпуса под командой генерал-лейтенанта Раевского в направлении к кургану, в середине армии находящемуся и накануне укрепленному. К правой стороне кургана примыкал 6-й корпус под командой генерала от инфантерии Дохтурова левым своим крылом.

В сем месте линия склонялась вправо к деревне Горкам, и в оном направлении стояли 4-й и 2-й пехотные корпуса, составлявшие правое крыло армии под командой генерала от инфантерии Милорадовича. Все вышепомянутые войски входили в состав главной нашей силы (кор-де-баталь) и расположены были в две линии. За ними находились кавалерийские корпуса следующим образом: 1-й кавалерийский немного правее за 2-м корпусом, 2-й за 4-м, 3-й за 6-м, 4-й за 7-м. Позади кавалерии 5-й пехотный корпус, из гвардейских полков составленный, и 2-я гренадерская дивизия, а за оными обе кирасирские.

В таковом положении армия ожидала наступления дня и неприятельского нападения.

26-го числа в 4 часа пополуночи первое стремление неприятеля было к селу Бородину, которым овладеть искал он для того, дабы, утвердясь в оном, обеспечить центр своей армии и действия на левое наше крыло, в то же самое время атакованное. Главные его батареи расположены были при дер. Шевардино: 1-я о 60 орудиях вблизи оставленного нами 24-го числа редута имела в действии своем косвенное направление на пехотную нашу линию и батарею, на кургане устроенную, а 2-я о 40 орудиях немного левее первой обращала огонь свой на укрепление левого нашего крыла.

Атака неприятеля на село Бородино произведена была с невероятной быстротой, но мужество лейб-гвардии егерского полка, оживляемое примером начальников оного, остановило стремление 8000 французов. Наикровопролитнейший бой возгорелся, и сии храбрые егери в виду целой армии более часу удерживали [неприятеля]. Наконец подошедшие к нему резервы умножили силы, принудили сей полк, оставя село Бородино, перейти за реку Колочь. Французы, ободренные занятием Бородина, бросились вслед за егерями и почти вместе с ними перешли реку, но гвардейские егери, подкрепленные пришедшими с полковником Манахтиным полками и егерской бригадой 24-й дивизии под командой полковника Вуича, вдруг обратились на неприятеля и соединенно с пришедшими к ним на помощь ударили в штыки, и все находившиеся на нашем берегу французы были жертвою дерзкого их предприятия. Мост на реке Колоче совершенно был истреблен, несмотря на сильной неприятельской огонь, и французы в течение целого дня не осмеливались уже делать покушения к переправе и довольствовались перестрелкою с нашими егерями.

Между тем огонь на левом нашем крыле час от часу усиливался. К сему пункту собрал неприятель главные свои силы, состоящие из корпусов князя Понятовского, маршалов Нея и Давуста, и был несравненно нас многочисленнее. Князь Багратион, видя умножение неприятеля, присоединил к себе 3-ю пехотную дивизию под командой генерал-лейтенанта Коновницына и сверх того вынужден был употребить из резерва 2-ю гренадерскую дивизию под командой генерал-лейтенанта Бороздина, которую он и поставил уступами противу левого крыла за деревнею, а левее от оной три полка 1-й кирасирской дивизии и всю 2-ю кирасирскую дивизию.

Я нашел нужным сблизить к сему пункту полки: лейб-гвардии Измайловский и Литовский под командою полковника Храповицкого. Неприятель под прикрытием своих батарей показался из лесу и взял направление прямо на наши укрепления, где был встречен цельными выстрелами нашей артиллерии, которой командовал полковник Богуславский, и понес величайший урон. Невзирая на сие, неприятель, построясь в несколько густых колонн, в сопровождении многочисленной кавалерии с бешенством бросился на наши укрепления. Артиллеристы, с мужественным хладнокровием выждав неприятеля на ближайший картечный выстрел, открыли по нем сильный огонь, равномерно и пехота [встретила] его самым пылким огнем ружейным, [но поражение] их колонн не удержало французов, которые стремились к своей цели и не прежде обратились в бегство, как уже граф Воронцов с сводными гренадерскими батальонами ударил на них в штыки; сильный натиск сих батальонов смешал неприятеля, и он, отступая в величайшем беспорядке, был повсюду истребляем храбрыми нашими воинами. При сем нападении граф Воронцов, получа жестокую рану, принужден был оставить свою дивизию. В то же самое время другая часть неприятельской пехоты следовала по Старой Смоленской дороге, дабы совершенно обойти наше левое крыло, но 1-я гренадерская дивизия, на сей дороге находившаяся, с твердостию выждав на себя неприятеля, остановила его движения и заставила податься назад. Новые силы подкрепили французов, что и побудило генерал-лейтенанта Тучкова отступить по Смоленской дороге, где занял он на высоте выгодную позицию. Устроенная на сем месте 1-й артиллерийской бригады батарея причиняла значащий вред наступающему неприятелю. Французы, заметив важность сего места, ибо высота сия командовала всею окружностью и овладев оной, могли они взять во фланг левое наше крыло и отнять способ держаться на Смоленской дороге, почему, усилясь противу сего пункта, и в сомкнутых колоннах с разных сторон повели атаку на 1-ю гренадерскую дивизию. Храбрые гренадеры, выждав неприятеля, открыли по нем наижесточайший огонь и, не медля нимало, бросились на него в штыки. Неприятель не мог выдержать столь стремительного нападения, оставил с уроном место битвы и скрылся в близлежащие леса. Генерал-лейтенант Тучков при сем ранен пулею в грудь и генерал-лейтенант Алсуфьев принял по нем команду.

В 11 часов пополуночи неприятель, усилясь артиллерией и пехотой против укреплений нашего левого крыла, решился вновь атаковать оные. Многократные его атаки были отбиты, где много содействовал с отличною храбростью генерал-майор Дорохов. Наконец удалось овладеть ему нашими тремя флешами, с коих мы не успели свести орудий. Но недолго он воспользовался сею выгодою; полки Астраханский, Сибирский и Московский, построясь в сомкнутые колонны под командой генерал-майора Бороздина, с стремлением бросились на неприятеля, который был тотчас сбит и прогнан до самого леса с большим уроном. Таковой удар был с нашей стороны не без потери. Генерал-майор принц Мекленбургский Карл ранен, Ревельского пехотного полка шеф генерал-майор Тучков 4-й был убит, Московского гренадерского полка полковник Шатилов получил жестокую рану, Астраханского гренадерского полка полковник Буксгевден, несмотря на полученные им три тяжкие раны, пошел еще вперед и пал мертв на батарее с многими другими храбрыми офицерами. Потеря французов противу нас несравнительна. После чего неприятель, умножа силы свои, отчаянно бросился опять на батареи наши и вторично уже овладел оными, но генерал-лейтенант Коновницын, подоспев с 3-ю пехотной дивизией и видя батареи наши занятыми, стремительно атаковал неприятеля и в мгновение ока сорвал оные. Все орудия, на оных находившиеся, были опять отбиты нами, поле между батареями и лесом было покрыто их трупами, и в сем случае лишились они лучшего своего кавалерийского генерала Монбрена и начальника главного штаба генерала Ромёфа, находившегося при корпусе маршала Давуста.

После сей неудачи французы, приняв несколькими колоннами как пехотными, [так] и кавалерийскими вправо, решились обойти наши батареи. [Едва] появились они из лесу, как генерал-лейтенант князь Голицын, командовавший кирасирскими дивизиями, влево от третьей пехотной дивизии находившимися, приказал генерал-майору Бороздину и генерал-майору Дуке ударить на неприятеля. Вмиг был он обращен в бегство и принужден скрыться в лес, откуда хотя несколько раз потом и показывался, по всегда [был] с уроном прогоняем.

Невзирая на сильную потерю, понесенную французами, не переставали они стремиться к овладению вышеупомянутыми тремя флешами; артиллерия их, до 100 орудий умноженная, сосредоточенным огнем своим наносила немалый вред нашим войскам.

Я, заметя, что неприятель с левого крыла переводит войски, дабы усилить центр и правое свое крыло, немедленно приказал двинуться всему нашему правому крылу, вследствие чего генерал от инфантерии Милорадович отрядил генерал-лейтенанта Багговута со 2-м корпусом к левому крылу, а сам с 4-м корпусом пошел на подкрепление центра, над коим и принял начальство. Генерал же от инфантерии Дохтуров взял пред сим в командование левый фланг после князя Багратиона, получившего к крайнему сожалению всей армии тяжкую рану и вынужденного чрез то оставить место сражения. Сей несчастный случай весьма расстроил удачное действие левого нашего крыла, доселе имевшего поверхность над неприятелем, и, конечно, бы имел самые пагубные следствия, если бы до прибытия генерала от инфантерии Дохтурова не вступил в командование генерал-лейтенант Коновницын. Не менее того в самое сие время неприятель напал на наши укрепления, и войски, несколько часов кряду с мужеством оные защищавшие, должны были, уступя многочисленности неприятеля, отойти к деревне Семеновской и занять высоты, при оной находящиеся, которые, без сомнения, скоро были бы потеряны, если бы генерал-майор граф Ивелич не подоспел с командой 17-й дивизии и не устроил сильные на оных батареи, чрез что восстановил тесную связь между левым крылом армии и 1-й гренадерской дивизией. Генерал-лейтенант Багговут с 4-ю дивизией присоединился в то же время к 1-й гренадерской дивизии и принял оную в свою команду. После сего неприятель хотя и делал несколько покушений на наше левое крыло, но всякий раз был отражен с величайшей потерей.

Полки лейб-гвардии Измайловский и Литовский, пришедшие на левой фланг 3-й пехотной дивизии, с непоколебимою храбростью выдерживали наисильнейший огонь неприятельских орудий и, невзирая на понесенную потерю, пребывали в наилучшем устройстве. Полки лейб-гвардии Измайловский и Литовский в сем сражении покрыли себя славой в виду всей армии, быв атакованы три раза неприятельскими кирасирами и конными гренадерами, стояли твердо и, отразив их стремление, множество из оных истребили. Генерал-майор Кретов с кирасирскими полками Екатеринославским и Орденским подоспел к ним на помощь, опрокинул неприятельскую кавалерию, большую часть истребил оной и сам при сем случае был ранен.

Наполеон, видя неудачные покушения войск правого крыла своей армии и что они были отбиты на всех пунктах, скрыл оные в леса и, заняв опушку стрелками, потянулся влево к нашему центру. Генерал он инфантерии Барклай-де-Толли, командовавший 1-й армией, заметив движение неприятеля, обратил внимание свое на сей пункт и, чтоб подкрепить оный, приказал 4-му корпусу примкнуть к правому крылу Преображенского полка, которой с Семеновским и Финляндским оставались в резерве. За сими войсками поставил он 2-й и 3-й кавалерийские корпуса, а за оными полки кавалергардской и конной гвардии. В сем положении наш центр и все вышеупомянутые резервы были подвержены сильному неприятельскому огню; все его батареи обратили действие свое на курган, построенный накануне и защищаемый 18-ю батарейными орудиями, подкрепленными всей 26-й дивизией под начальством генерал-лейтенанта Раевского. Избежать сего было невозможно, ибо неприятель усиливался ежеминутно противу сего пункта, важнейшего во всей позиции, и вскоре после того большими силами пошел на центр наш под прикрытием своей артиллерии густыми колоннами, атаковал курганную батарею, успел овладеть оной и опрокинуть 26-ю дивизию, которая не могла противустоять превосходнейшим силам неприятеля.

Начальник главного штаба генерал-майор Ермолов, видя неприятеля, овладевшего батареей, важнейшею во всей позиции, со свойственной ему храбростью и решительностью вместе с отличным генерал-майором Кутайсовым взял один только Уфимского пехотного полка батальон и, устроя сколько можно скорее бежавших, подавая собой пример, ударил в штыки. Неприятель защищался жестоко, но ничто не устояло противу русского штыка. 3-й батальон Уфимского пехотного полка и 16-й егерский полк бросились прямо на батарею, 19-й и 40-й по левую сторону оной, и в четверть часа батарея была во власти нашей с 18-ю орудиями, на ней бывшими. Генерал-майор Паскевич с полками ударил в штыки на неприятеля, за батареей находящегося; генерал-адъютант Васильчиков учинил то же с правой стороны, и неприятель был совершенно истреблен; вся высота и поле оной покрыто неприятельскими телами, и бригадный командир, французский генерал Бонами, взятый на батарее, был один из неприятелей, снискавший пощаду. Подоспевшая на сей случай кавалерия под командой генерал-адъютанта Корфа много способствовала к отбитию батареи нашей; при сем случае к большому всех сожалению лишились мы достойного генерала от артиллерии Кутайсова, который при взятии батареи был убит. Генерал-майор Ермолов переменил большую часть артиллерии, офицеры и услуга при орудиях были перебиты, и наконец, употребляя Уфимского пехотного полка людей, удержал неприятеля сильные покушения во время полутора часов, после чего был ранен в шею и сдал батарею г[енерал]-майору Лихачеву, присланному генералом от инфантерии Барклаем-де-Толли с 24-й дивизией на смену 26-й, которая, имея противу себя во все время превосходные силы неприятеля, была весьма расстроена. Во время сего происшествия неприятельская кавалерия, из кирасир и улан состоящая, атаковала во многих пунктах 4-й корпус, но сия храбрая пехота, выждав неприятеля на ближайший ружейной выстрел, произвела столь жестокой батальной огонь, что неприятель был совершенно опрокинут и с большой потерей бежал в расстройстве; при сем случае особенно отличились Перновский пехотный и 34-й егерский полки. Несколько полков 2-го кавалерийского корпуса, преследовав бегущего неприятеля, гнали до самой пехоты. Псковский драгунский полк под командой полковника Засса врубился в неприятельскую пехоту; адъютант его высочества полковник князь Кудашев довершил истребление другой неприятельской колонны, подскакав с 4 орудиями гвардейской конной артиллерии, из коих, действовав ближайшим картечным выстрелом, нанес ужасный вред неприятелю.

После сего неприятель большими силами потянулся на левый наш фланг. Чтобы оттянуть его стремление, я приказал генерал-адъютанту Уварову с 1-м кавалерийским корпусом, перейдя речку Колочу, атаковать неприятеля в левый его фланг. Хотя положение места было не весьма выгодное, но атака была сделана довольно удачно, неприятель был опрокинут; при сем случае Елисаветградской гусарский полк отбил два орудия, но не мог вывести за дурной дорогою; в сие самое время неприятельская пехота покусилась было перейти чрез реку Колочу, дабы напасть на пехоту нашу, на правом фланге находящуюся, по генерал-адъютант Уваров, атаками на оную произведенными, предупредил ее намерение и воспрепятствовал исполнению оного.

Наполеон, видя неудачу всех своих предприятий и все покушения его на левый наш фланг уничтоженными, обратил все свое внимание на центр наш, противу коего, собрав большие силы во множестве колонн пехоты и кавалерии, атаковал Курганную батарею; битва была наикровопролитнейшая, несколько колонн неприятельских были жертвой столь дерзкого предприятия, но, невзирая на сие, умножив силы свои, овладел он батареей, с коей однако ж генерал-лейтенант Раевский успел свести несколько орудий. В сем случае генерал-майор Лихачев был ранен тяжело и взят в плен. Кавалерия неприятельская, овладев курганом, в больших силах бросилась отчаянно на пехоту 4-го корпуса и 7-й дивизии, но была встречена кавалергардским и конногвардейским полками под командою генерал-майора Шевича; полки сии, имея против себя несоразмерность сил неприятельской кавалерии, с необыкновенным мужеством остановили предприятие ее и, быв подкреплены некоторыми полками 2-го и 3-го кавалерийских корпусов, атаковали тотчас неприятельскую кавалерию и, опрокинув ее совершенно, гнали до самой пехоты.

Правый и левый фланги нашей армии сохраняли прежнюю позицию; войски, в центре находящиеся под командой генерала от инфантерии Милорадовича, заняли высоту, близ кургана лежащую, где, поставя сильные батареи, открыли ужасный огонь на неприятеля. Жестокая канонада с обеих сторон продолжалась до глубокой ночи. Артиллерия наша, нанося ужасный вред неприятелю цельными выстрелами своими, принудила неприятельские батареи замолчать, после чего вся неприятельская пехота и кавалерия отступила. Генерал-адъютант Васильчиков с 12-й пехотной дивизией до темноты ночи был сам со стрелками и действовал с особенным благоразумием и храбростью.

Таким образом, войски наши, удержав почти все свои места, оставались на оных.

Я, заметя большую убыль и расстройство в батальонах после столь кровопролитного сражения и превосходства сил неприятеля, для соединения армии оттянул войски на высоту, близ Можайска лежащую.

По вернейшим известиям, к нам дошедшим, и по показанию пленных, неприятель потерял убитыми и ранеными 42 генерала, множество штаб- и обер-офицеров и за 40 тыс. рядовых; с нашей стороны потеря состоит до 25 тыс. человек, в числе коих 13 генералов убитых и раненых.

Сей день пребудет вечным памятником мужества и отличной храбрости российских воинов, где вся пехота, кавалерия и артиллерия дрались отчаянно. Желание всякого было умереть на месте и не уступить неприятелю. Французская армия под предводительством самого Наполеона, будучи в превосходнейших силах, не превозмогла твердость духа российского солдата, жертвовавшего с бодростью жизни за свое отечество. Бородино.

М.И. Кутузов на командном пункте в день Бородинского сражения. Худ. А. Шепелюк. 1951