Прикольные стишки

[Nu Je]

А еще есть тема "Веселые песни". Не путайте, пожалуйста.

***

Кроме того помните, что в одном сообщении
допускается размещение не более трех миниатюр.

[Hakuna Matat]

Снял он обувь - стaл пониже, Снял пaльто и стaл худее.
Без костюмa - лоск пожиже, Без очков - нa вид глупее.
Шaпку скинул - плешь нaружу, Без перчaток - руки-крюки.
Без жилетa грудь поуже, Зубы вынул - хуже звуки.
Без портфеля вид попроще, Без мобильникa - кaк нищий.
Скинул мaйку - вовсе тощий, Сбрил усы - тaкой носище!
Посмотрелa - зaсмеялaсь!
Кaк вaжнa вещей опекa!
Снять трусы ему остaлось - И не будет человекa.

[Hakuna Matat]

Я не алкаш, мадам, -
Я раб Ваш, видит Бог...
Сейчас допью стакан -
И я уже у Ваших ног!

[Ковальчук Ан]

Терзания учительницы русского языка

Я вышла замуж.Затмило очи
И сердце смог он мне растревожить
Но помню точно с той брачной ночи
Не различает он класть-положить

Ведь есть в нем даже мужская сила
И два он на два умеет множить
Но в жизнь не скажет как не просила
Не различает он класть-положить

И гложут мысли и днем и в полночь
Ведь он в ребенке души не чает
Но только вспомню, какая сволочь
Он класть- положить не различает

Вот сплю и снится:- кладёт-положил
Исчезла вроде для ссор причина
И счастье близко уже похоже
Вот идеал мой, вот мой мужчина!

Ведь сразу можно жизнь было сложить
В людских глазах ведь себя уроним
Взял и запомнил, что класть-положить
Или хотя бы нашел синоним!

[Ковальчук Ан]

Нa днях, в полтретьего утрa.
Услышaв от жены:
- Встaвaй, тебе домой порa, -
Схвaтился зa штaны...
Всего секунд зa сорок пять,
Одетый... у порогa...
Я слышу сновa:
- Мaрш в кровaть!
Учебнaя тревогa...

[Ковальчук Ан]

Ночь. Улица. Старушка ловит тачку.
- Вези, сынок, на кладбище меня!!!
Таксист ответил: Старая чудачка!
Тебе что, бабка, не хватает дня?
Не повезу! - захлопнул с силой дверцу,
Нажал на газ, мотор уже дрожит...
Но заползает тихо ужас в сердце -
С машиной рядом бабушка бежит!!!
А скорость - сто! Не долго до кондрашки,
Глаза у парня вышли из орбит,
Зашевелились кудри под фуражкой...
А бабка уж проклятая хрипит...
Предчувствуя конец неотвратимый,
В отчаяньи шофер притормозил:
- Ты, бабка, ведьма, что ль?

- Окстись, родимый!
Ты мне пальтишко дверью прищемил!

[skrapik]

Шапка упала в холодный сугроб.
Левый ботинок - за будкою с пивом.
Плащь позабыт, где то сдан в гардероб.
Март.Я лежу.Мне тоскливо.

[Ковальчук Ан]

Бюрократия

Вы в Рай?! …да, мы читали заявление,
Однако, толком не поймём с чего начать…
А где же Ваш сертификат благословления?
Где подпись Бога и светлейшая печать?

Не куплен пропуск. Это Вы из экономии?
При том нет справки об отпущенных грехах.
Какой то ангел, бросил реплику с иронией:
«Вы душу, чаем, не забыли впопыхах?»

Куда деваться мне, стою как огорошенный,
Как пассажир, случайно сев не в свой трамвай.
«Я ж чист душой и исповедан как положено».
Опять же – НЕТ, им стенограмму подавай…

Как только я не умолял, упёрлись рогом.
Ни капли жалости, и даже не чуть-чуть…
Ах, как бы мне поговорить хотелось с Богом!
Да неужели же мне в ад предписан путь?!

…И вот, спускаюсь, хоть не хочется, а надо,
А по пути подрезать так и норовят.
Ведь ад, к несчастью, начинается до ада,
Поскольку пробки по дороге в этот ад.

Чем чёрт не шутит, может это не напрасно…
Или сам чёрт мне вдруг окажется не брат
А вдруг и там меня попросят беспристрастно?
Чем никуда, уж пусть туда определят…

Ну, что за мода наложить на всё запреты!
Не смотрят в душу, лишь бумага – аргумент.
Собрал я в стопку всевозможные билеты,
Хотя какой быть может «к Чёрту» документ?!

Не то, чтоб страшно мне от адского исчадия,
Меня страшит непредсказуемый финал.
А вдруг в аду с меня потребуют «проклятие»
Или чего-нибудь ещё (оригинал)?


Тень отца Гамлета

[Ковальчук Ан]

На мотив песни Чижа:

Ты ушла рано утром,
Собралась в один миг,
На подушке остался,
Твой зеленый парик.
Ты оставила зубы,
Не взяла в этот раз,
И контактные линзы,
И искуственный глаз.

Две руки из пластмассы,
Два протеза ноги,
Две груди надувные,
И вставные мозги.
Уши, брови и ногти,
Аппарат слуховой...

Я сижу размышляю,
До меня вдруг дошло:
Если это осталось -
ТОГДА ЧТО ЖЕ УШЛО?

[Meverik]

Путин и мужик (Они пахали)

В сапогах, в потертой блузе,
С бодуна, во всей красе,
Шел мужик по кукурузе,
По несжатой полосе.
Пиджачок торчал кургузо,
Из цигарки шел дымок...
Думал: «Вот же! Кукуруза!»
Думать дальше он не мог.

Вдруг зарявкали моторы,
Подошел комбайнов строй,
А в комбайне – тот, который!
А в соседнем – тот, второй!
В куртках фирменной расцветки,
В окруженье поселян,
И в руках у них ракетки,
И у каждого волан.
Неприступный, как гостайна,
И стремительный, как вжик,
Путин вышел из комбайна!
Путин! Тут и сел мужик.

Вышел, солнцем осиянен,
Наступил в родную слизь…
-- Что, трясешься, россиянин?
Это правильно, трясись…
Увидавши пред собой их,
Поселянин заблажил:
-- Как же вас сюда… обоих?!
Чем я это заслужил?!
Неожиданно доступен –
Вербовать-то он мастак, --
-- Да не бойсь! – промолвил Путин.
-- Мы с Димоном просто так.
Просто нынче за обедом,
Доедая эскалоп,
Мы подумали с Медведом –
Замутить еще чего б?
Все мы делали, чего там,
Забавляя всю страну:
Управляли самолетом,
Погружались в глубину,
Нежной дружбы не таили,
Пели рок,
Коров доили,
Твиттер, свитер, "Макинтош",
Лыжи, танцы, все что хошь!
И при звоне чашек чайных
Был ответ произнесен:
Мы ни разу на комбайнах
Не играли в бадминтон!
Ни в России, ни в Союзе
Так не делали, скажи?
И при этом – в кукурузе!
Ведь смешней же, чем во ржи!

Совершенно оболванен
От таких серьезных тем,
Тихо ахнул поселянин:
«Вот же круто! А зачем?»

Путин скушал эту дерзость
И ответил не по лжи:
-- А чего еще тут делать?
Ну не править же, скажи!
И мужик, напрягши память,
Так и брякнул королям:
-- Правда, лучше вам не править.
Лучше так вот… по полям…
Чтоб ракетки, и воланы,
И комбайн для куражу...
А какие ваши планы?
Я хоть бабе расскажу!

И с усмешкою, как ангел,
Он сказал: «Примерно так:
То ль на лыжах в акваланге,
То ли в танке на журфак».

Что тут скажешь, что предложишь,
Лежа в страхе на стогу?
-- Как ты так без литра можешь?!
-- Да уж, -- молвил он, -- могу.

Дмитрий Быков

Видео (читает Михаил Ефремов)

http://www.youtube.com/watch?v=6e0HcvFt_Ng

[ycheff]

Я знаю - город будет,
И даже не один,
Когда такие люди...
И без охраны... Блин!

[Ковальчук Ан]

Ода о подвиге юродства

Копошились шмели, зеленели колосья, в палисадник роняли свой пух тополя, и скрипело своею небесною осью православное тело планеты Земля. Копошились в стогах крепостные крестьяне. Долетал из конюшен трезвон бубенцов. Догорал уголек в золоченом кальяне. Растопырясь усами, лоснилось лицо. И ложились лучи из проемов оконных на паркет из любимых карельских берез. И висели по стенам большие иконы. И стояли матрешки везде и всерьез. И как будто свеча из оплывшего воска, с верхней полки буфета, как маленький бог, золотился андроид по имени Оскар, закрывая локтями живот и пупок.

В соболиной толстовке на голом на теле, завернувшись в шелка и шиншилловый мех, посреди хохломы, самоцветов и гжели восседал человек, что достойнее всех. Восседал человек, чья открыта дорога, чей затылок сиял благородством седин, чей талант уникален, поскольку от бога, да и сам он у бога единственный сын. Автор кинокартин, председатель союзов, вождь бюджетов, которыми руководит, в общем — гений эпохи, к которому муза прилетает всегда по звонку и в кредит. Он сидел на веранде — великий, красивый — и мизинцем в бокале давил ананас. И катилась из глаза печаль за Россию, и тоска за никчемных беспомощных нас. Он сидел на веранде с сигарой на ухе, и молился Отцу, и летали над ним — над его головой — золотистые мухи, образуя по кругу светящийся нимб. Он сидел здесь с обеда и прямо до ночи, он молился усердно с полудня до двух, он шептал исступленно: «О господи! Отче! Я прошу, испытай мою веру и дух! Испытай мою твердость! Мечтаю об этом! Неземное страдание в душу посей! Всю духовность России контрольным пакетом я давно положил в свое сердце как в сейф! Я давно безразличен к нападкам и лести, надоел государственный звон орденов, у меня столько личных земель и поместий, что за тысячу лет не отснять для кино. Я не знаю ни бед, ни лишений, ни боли, я купаюсь в потоках вселенских щедрот. Мой народ меня любит. И даже поболе, чем люблю я в ответ этот самый народ. Всемогущий отец! Испытай мою веру! И тебе докажу я, что вера крепка! Ты отправь меня, скажем... на крест, для примера! Или, скажем, в кровавый концлагерь ЦК! Или в рубище рваном холодной зимою, я, покинутый всеми, в военном дыму, так и вижу себя с переплетной сумою... Или как там у них называют суму? Так и вижу себя изможденным и бледным: я сижу на коне, благороден и крут, и вовсю раздаю все имущество бедным... Но они же его за неделю просрут? Или вот я в грязи, исцарапан, изодран, и с простреленной грудью качусь в лопухи... Я согласен по этим по всем эпизодам отыграть, искупая людские грехи. Что ж ты, Господи боже, молчишь предо мною? Я сказал же: пошли испытание мне! Мне уж кажется, я говорю со стеною и с камином, устроенным в этой стене!»

Вдруг как гром, как удар разорвавшейся мины, потонула веранда в огне и дыму, и Всевышний, как Санта, из недр камина вдруг с отеческой лаской ответил ему: «Сын мой верный, любимый! Твое благородство не нуждается в тестах! Но раз уж просил, раз уж рвешься на подвиг... То подвиг юродства соверши, не жалея ни веры, ни сил! Притворись, будто совесть, и скромность, и разум ты давно потерял, как теряют ключи. Притворись, будто всех ненавидишь. И разом — всех вокруг оскорби, обхами, обкричи! Плюй в лицо журналистам, гони пресс-релизы! Выстрой имидж такой, чтоб ни шагу назад! Пусть твоим языком будет вечно облизан представителям власти начальственный зад. Сделай вид, что забыл все азы этикета, что в кино ты и совесть и стыд потерял, и снимаешь такое, что нужно пакеты выдавать без попкорна садящимся в зал. Позлорадствуй стране, пережившей цунами, сообщи интернету, что каждый — урод... Быть любимым не трудно. А ты, между нами, сделай так, чтоб тебя ненавидел народ... И когда, словно беса, тебя в интернете разопнут фарисеи, измазав в говне, я поверю, что свят ты на этой планете, и тверда твоя вера и преданность мне!»

Человек у камина с сияющим взглядом так и прыгнул на кресле, воскликнув: «О, да! Уж об этом просить меня дважды не надо! Эту роль я охотно сыграю всегда!» И понесся во двор, и увидел вот эти полевые цветы меж колосьев и трав. И летали шмели, беззаботны, как дети, и садились ему на рукав.

© Леонид Каганов

[Ковальчук Ан]

Ода мести

За границей, в дальних буераках, между куршевельских лыжных трасс, Путина облаяла собака парой емких нехороших фраз. В скромной шапке, в куртке темно-синей мастерски на лыжах ехал он. Под ногами серебрился иней. Свежестью дышал альпийский склон. Поднималось солнце, было рано. Путин вниз катился не спеша. За спиною ехала охрана, с непривычки тяжело дыша. И когда свернула круто трасса и пришлось слегка замедлить бег, вдруг собака грязного окраса из сугроба прыгнула на снег. Пронеслась по снежному карьеру, морду неприятную задрав. «Гав!» — произнесла в лицо премьеру и сказала в спину: «Гав-гав-гав!»

Не издал премьер в ответ ни звука, двигаясь на лыжах, как и шел. Лишь в душе подумал: «вот же сука», точно распознав собачий пол. Разминая плечи перед дракой, исполняясь праведного зла, бросилась охрана за собакой, но догнать собаку не смогла. Финиш трассы стал заметно ближе. Ловко повернув на вираже, Путин финишировал на лыжах — но без прежней радости уже. Лыжников тащил по склону бугель. Снова мир спокоен был и тих. Наблюдал картину сверху Гугль — оком верных спутников своих. Образуя пешую колонну, не сумевши отомстить врагу, шла охрана хмурая по склону — по уши изваляна в снегу. В гору шли в молчании обратно с чувством недовольства и вины. Инцидент был крайне неприятным для такой влиятельной страны.

Что бы с государством ни случилось, как бы враг ни скалился, дерзя, — если силой взять не получилось, слабость показать никак нельзя. Всем врагам, трусливым и матерым, выучить пора бы с давних пор: есть у нас оружие, которым мы даем решительный отпор! Как вас ни кусают ваши блохи, как у вас ни чешется спина, мы — страна, с которой шутки плохи! Очень мы серьезная страна! С нами говорить в подобном тоне — подписать себе же приговор. Тот, кто интересы наши тронет, огребет решительный отпор!

И почти без ведома премьера в кабинетах с дивной быстротой были сформулированы меры, чтобы отомстить собаке той. В объективы журналистов глядя, покурив на завтрак не табак, главный врач Онищенко Геннадий выдал тезис о вреде собак. Ярким вдохновением охвачен, он прочел доклад на сто листов. Рассказал о бешенстве собачьем. Рассказал про блох и про глистов. Сообщил, статистику листая, как страдает от собак страна. Что бездомных псов большая стая может изнасиловать слона. И негодованием пылая, он в воспоминания залез и признался честно, что от лая у детей бывает энурез.

И на территории российской с легкой, так сказать, его руки запретили конуры и миски, косточки, подстилки, поводки. Запретили мех и шерсть собачью — шапки, полушубки и штаны. И сказали: как-нибудь иначе чукчи нарты запрягать должны. Ну а тем же вечером в столице с визгом, лаем и большим трудом три ветеринарные больницы были опечатаны судом. Планомерно исполнялись меры, развивались мысли вглубь и вширь: были все йоркширские терьеры самолетом высланы в Йоркшир. А Генштаб России по запарке дал приказ, чтоб в нынешнем году каждую служебную овчарку перепрофилировать в еду.

И когда французы обалдели, и спросили, отчего бардак, МИД сказал: «С собакой Куршевеля это все не связано никак. Это совпадение случайно, не с собакой борется страна...» Месть была страшна, но очень тайна. Очень тайна — и вдвойне страшна.

© Леонид Каганов

[Ковальчук Ан]

Ода модулю

Не жалею, не зову, не плачу, сердце позабыло прежний бунт. Тает в небе, пламенем охвачен, межпланетный модуль «Фобос-грунт». На орбите, солнцем опаленный, он глядит, прищурясь, свысока, как ржавеют золотые клены, купола церквей и облака. Промелькнут осенней гулкой ранью под иллюминатором его города, наполненные сранью, хутора, где нету ничего, промелькнут болота, плоскогорья, трактора, лежащие вверх дном, частные коттеджи на приморье и Байкал, наполненный говном.

Запестрит в ландшафте цвет мышиный воинских частей, колоний, зон, промелькнут мигалками машины, где играет радио «Шансон», промелькнут товарные вагоны, пустыри, посевы анаши, мудаки в наколках и погонах, чурки, бизнесмены, алкаши, поплывет внизу благоговейный и такой родной калейдоскоп: школьники с бутылками портвейна, задранными вверх, как телескоп. Видит модуль, сверху пролетая, милый край березовый, родной — рынки с дребеденью из Китая и текстиль турецкий привозной. Промелькнет Кавказ и чукчи в чумах, Волга и сибирские края, быдло в тренировочных костюмах, бабы с чемоданами тряпья, Байконур, нахмуренные лица промелькнут на несколько секунд... Так страна березового ситца провожает модуль «Фобос-грунт».

В телескопы наблюдает НАСА твой полет в космическую тишь — после наших запусков «Глонасса» их уже ничем не удивишь. Дух бродяжий! Ты летишь над миром! Ты покинул свой родимый дом — без бумажки, выданной ОВИРом, без отметки в паспорте своем. Пролетишь фанерой над Парижем, вытянув антеннки и штыри. Тихо серебрятся пассатижи, сборщиком забытые внутри. Ты летишь, отчаянно питая где-то в схемах у себя внутри батарейкой, сделанной в Китае, лампочку, отлитую в НИИ. Безусловно, все мы в мире тленны, но особо тленен этот лак, эти провода и эти клеммы, связанные скотчем кое-как. Пара чьих-то брошенных окурков, спичек отсыревший коробок, мелкая заезженная шкурка — та, которой начищали бок...

Отстрели последнюю ракету. Отдели последнюю ступень. Главное — страну покинуть эту, а на Марс лететь конечно лень. Ни к чему тебе далекий Фобос, ни к чему тебе багряный Марс, под тобой теперь огромный глобус — приземляйся, только не у нас. Здесь в краях у нас такая мода, так слегка устали на пути, что любой не слишком глупый модуль норовит сорваться и уйти. Я теперь скупее стал в прогнозах, я провалы чую за версту. Хочется пойти обнять березы, с горечью сморкаясь в бересту. Не жалею, не зову, не плачу, сердце тронул холодок потерь. С модулем не может быть иначе, если так во всем у нас теперь. Что творится на другой планете, на ее космической оси, мы прочтем бесплатно в интернете где-нибудь на сайте Би-би-си.

Среди буйных нанотехнологий, среди всех космических задач расцвели кудряво микроблоги и каналы телепередач. Полетят никчемные химеры, словно с белых яблонь пестицид. Ах, какие были полимеры! Как мы их просрали, просто стыд. «Фобос-грунт», лети, ты нам не нужен, мы привыкли верить в чудеса. Даже если мы ложимся в лужу — нам она как божия роса. Заржавеешь, модуль, долетишь ли — все равно мы первые во всем: первыми когда-то в космос вышли, первыми из космоса уйдем.

© Леонид Каганов

[Ковальчук Ан]

Бывший жизнелюб

Я страстно жизнь любил и все ее услады,
Но лишь до той поры, когда после детсада
Поперся в первый класс в ту осень роковую —
Когда столкнулся с жизнью я вплотную.

Александр Мусти

Добавлено через 4 минуты
Весенний роман

Все было как в волшебном сне:
Аллеи парка, солнце мая,
Вы там, с бутылкою гуляя,
Зардевшись, «ах!» сказали мне.

Я тут же понял, что погиб.
Меня заворожили сразу
Кокетливый синяк под глазом
И голоса интимный хрип.

Сияние стальных зубов
Ваш яркий дополняло образ,
Когда, со мною познакомясь,
Вы хохотали вновь и вновь.

Беседу нежную ведя,
Мы побрели к зеленым склонам.
Ненормативным лексиконом
Вы озадачили меня.

Я о любви и о весне
Твердил возвышенно и пылко.
Отпить немного из бутылки
Вы щедро предложили мне.

Потом куда-то в глушь аллей
Меня вы звали энергично.
О как вы были эротичны
В фуфайке стеганой своей!

В ответ я вам стихи читал,
Что сочинил прошедшей ночью.
Они вам нравились не очень,
Я это смутно ощущал.

Когда же утомили вас
Мои душевные терзанья,
Вы мне сказали «до свиданья»
Заехав на прощанье в глаз.

Как бы давая мне понять,
Что страсть не выразить словами,
Что светлых ваших ожиданий,
Увы, не смог я оправдать.

Александр Мусти

Добавлено через 11 минут
Где вы, годы молодые?

Бегут года. Теперь гляжу,
Открывши рот, на всё готовый,
Из женщин только на одну —
На своего врача зубного.

[Ковальчук Ан]

Завершались рядовые сутки...
Накурившись с дуру конопли,
В эту ночь решили проститутки
Перейти с валюты на рубли.

И разведка, получив до срока
Сообщенье про такой сюрприз,
Посмеявшись, дочерей порока
Похвалила за патриотизм.

Но спецслужбы не учли напасти,
Что любого бедствия страшней –
Ведь нормальный представитель власти
Не имеет при себе рублей.
…
От Кремля и дальше по Арбату
(Там ещё есть стрелка – спа-салон)
Еженощно ходят депутаты,
Совершая личный моцион.

И любой, пускай иногородний,
Из глухих российских деревень,
Там обласкан будет, но сегодня
Необычный в этом плане день.

Депутат, в салон пришедший первым,
Послан был по-русски без затей,
Хоть и тряс он толстой пачкой евро,
Называя суками блядей.

Но стояла гордая матрона
За простых российских работяг,
К депутатским крикам непреклонна,
Как врагу не сдавшийся «Варяг».

Он пугал её бандитской крышей,
Он грозил, что вызовет ментов,
Но была она сегодня выше
Пошлых страхов и его понтов.
…
А с утра, свои припомнив шутки
И сопротивленье патрулю,
Убивались горько проститутки,
Проклиная злую коноплю.

© Семецкий Юрий